Галчонок.
Иду, как-то, по своим делам и вижу: дедок выносит птичкам остатки хлеба, пшена и еще чего-то там. Видимо, он делает это регулярно, потому как только он появился, тут же, откуда не возьмись, налетела стая птиц, буквально сбивая его с ног. Деду пришлось покидать этот фудкорт мелкими перебежками, уворачиваясь от снарядов-птиц.
Зрелище, собственно, не ахти какое важное, но привлекло, нечто негармоничное. Остановился, чтобы понять, что же вызвало дисгармонию? Ага, вот он! Галчонок! Передвигается какими-то вороватыми галсами, отталкиваемый жирными голубями, буквально, как винт, вворачиваясь в суету у кормушки. Но двигается как-то не так. Как пьяный или как человек, первый раз вставший на коньки: скользит, оступается, пытаясь сохранить равновесие, взмахивая как руками то одним крылом, то вторым. И тут я понял, почему. У него нет пальцев на лапках. Совсем. Лапки есть, а вместо пальцев какие-то культяпки, такие «кулачки». Вот и не может опереться как следует, скользит, старается не упасть, помогая себе крыльями.
Такая вдруг тоска защемила сердце:
— Ах ты ж бедный! Как же ты так?
Память угодливо предоставила картинку, как галки усаживаются на ночь на дереве под моим окном. Сидят кучкой, чтобы теплее, значит. А этот-то и на ветке не может сидеть!
— Где же ты ночуешь то?
Внезапно припомнил я притчу о старом монахе, который был болен и задался вопросом, как долго ему еще заниматься служением. Он удалился в уединенное место в горах, умоляя дать ему знак. Рядом опустилась бабочка. Бабочка как бабочка, ничего особенного. Только вот крыло травмировано. Видимо, обожгла в лесном пожаре! Посидев рядом, она улетела. И понял монах, что пока можешь летать, неважно как выглядишь и какие у тебя травмы!
Приступ меланхолии покинул меня! Я восхитился этим упрямым галчонком! Он жив, он силен, он борется за свое место в жизни. И неважно, что ему сложнее. Он принял вызов. Он молодец! Настоящий боец! Он справится!
Комментарии
Отправить комментарий